Волна Моего Народа.

Mazs puisēns mežā klīst viens pats,
Ap viņu koki, tumši un klusi.
Viņš soļo tālāk, kaut bailes spiež,
Bet cerība sirdī vēl liesmo gaiši.

“Kur mājas manas? Kur gaisma zūd?’’
Viņš jautā vējam, kas lapas dzen.
Bet mežs kā mūris, kā melna siena,
Un klusums atbild: “Te paliec vien.’’

Viņš iet un iet, bet ceļa nav,
Tās takas apļos ved mūžīgi.
Un tad viņš jūt, kā dvesma plēn,
Kā viņš pats kļūst nemanāms dzīvei.

Viņš saprot beidzot, ka dzīves vairs nav,
Ka mežs, tā mājas, kur dvēseles klīst.
Un nu viņš soļo, ne lūdz, ne raud,
Vien brīvību meklē, lai tumsai spiest.

Увиделись как-то три латыша,
Сошлись у овина... простая душа.
И давай напевать, чтоб звенела строка,
Чтоб дрогнула ель у лесного ручья.

Один был в калошах, второй, в сапогах,
А третий всё пел о былых берегах.
Один нёс гармошку, другой, пирожок,
А третий и древний, тянул их стишок

Как деды гуляли, как пели в лесу,
Как сено сушили в июльском часу,
Как ветер носился, и пчёлы жужжали,
И песни лились, и сердца не дрожали.

Смеются, поют до зари не спеша,
Весёлые трое, три латыша.
А ночь им кивает из тьмы вполглаза
Поют, как бывало... и в том вся их фраза.